Уходят наши старики тихо, никого не осуждая. И, наверное, в мыслях
очень сожалея, что нам, родным и близким, причиняют боль. А как бы этого не
хотелось. Мой дедушка, Блазнин Сергей Спиридонович, был для меня хорошим примером трудолюбия, силы воли и
просто тем, кто часто, по- стариковски, вместе с бабушкой баловал меня и моего
брала Сашу, говоря нашим родителям: «Внучат жальче. Доживете до моих лет,
поймете.
Он, несмотря на то, что закончил всего
несколько классов в родном хуторе IIодчумачевском, очень любил читать, самостоятельно
доходить до истины, рассуждать, взвешивать все «за» и «против» , не принимая
спонтанных решений. Теперь понятно, почему к нему часто за советом обращались
чужие люди. Особенно, но части пчеловодства, так как дедушка водил пчел 40 с
лишним лет, имел всю необходимую литературу. Летом мы всегда выезжали на
пасеку, любовались родной природой, чудным лекарственным разнотравьем. И дедушка
показывал мне целебные растения: ромашку, зверобой, чебор, шалфей. Они растут на лугах нашего района в большом
изобилии.
Интересно, что до недавних пор дедушка с
бабушкой ездили па праздник Троицы в родной, давно уже брошенный хутор
Подчумачевский, чтобы навестить могилы родных, встретиться с земляками, которые
ехали на встречу с бывшими хуторянами. Много лет назад купался он в вишневом цвету, славился своими
землепашцами и хлебопеками, пасечниками, механизаторами. Растили хуторяне
детей, учили их крестьянскому труду, мечтали о светлом будущем. Вечно жить бы
хутору среди роскошной природы, если бы не слово: «Не-перс-пек-тив-ный». И
потянулись семьи из него. Птицы, улетая, знают, что обязательно вернуться
обратно. Хуторяне с сожалением оставляли свою родину навсегда чтобы потом с
болью в душе вспоминать добрые старые времена . Прошелся плуг там, где бурлила деревенская жизнь. В память о
ней остались поросшие мхом кирпичные основания домов, одичавшие некогда богатые
фруктами сады, заброшенные животноводческая и птицефермы, заросшие сорняками
поля, разворованная, растянутая по углам сельскохозяйственная техника.
Много раз посещали мы бывшее домовладение
дедушкиной семьи. Хорошо сохранился погребок, вырытый дедушкой , старое
хуторское кладбище с поросшими дерном могилками и памятником с именами и
фотографиями хуторян, погибших в Великой Отечественной войне (среди них мой
дедушка Блазнин Виктор Спиридонович, гвардии старший лейтенант, разведчик,
старший брат моего дедушки Сергея)
Не забывают бывшие хуторяне родные погосты, ежегодно встречаются на Троицын
день. Всегда делился впечатлениями дедушка после таких встреч. Не очерствели: с
годами сердца подчумачевцев: как прежде близкие и родные. Многих уже нет в
живых, но о них помнят живые. И дедушка
при жизни всегда говорил мне, что сильнее времени людская память. И как бы оно
не прибавляло морщин на лицах, благодарные потомки не забудут прошлого с его
богатой историей.
А мой дедушка - дитя военного временя.
Вспоминая его рассказы, я представляю себе энергичного русоволосого 11 -летнего
мальчишку, бегущего по полю среди буйного разнотравья.
В
1942 году летом началось Сталинградская битва. Правдиво, без выдумки и прикрас
рассказывал дедушка о том, что видел сам,
что пережил и пропустил через свое сердце.
- Мы, дети, убегали в обеденное время на
речку Перевозинку и на Ванькин пруд. Вода чистая, теплая, дно видно, а иногда и стаи мальков видели.
Ни рогоза, ни тростников. Росла у плотины старая ива, спускавшая зеленые «косы»
в воду. Она особенно обращала на себя внимание. Война войной, а детство есть
детство Но, однако, каждый знал свою работу, чувствовал ответственность.
Что нужно работать для фронта, чтобы
солдаты на передовой были сыты и одеты.
X. IIодчумачевский находился от Новоаннинского на расстоянии 15 километров и являлся
тылом. Часто совершали пиратские налеты
на районный центр немецкие летчики.
Заслышав гул, доносящийся со стороны
Новоаннинского, хуторские ребятишки, если было обеденное время, бежали к
кладбищу (оно находится на большом взгорье), а оттуда хорошо видно дым пожарищ.
Серо-черный рваный шлейф тянулся по небу. Солнце сквозь него едва виднелось. Знали даже
дети, что немцы хотят уничтожить железнодорожный мост, вокзал, элеватор,
нефтебазу , имевшие стратегическое значение. Слово «стратегическое» значит
«военное, оборонное, важное».
Нет времени на зрелище, работа ждет. Около
хутора, находился ток. Там на веялках перевеивали пшеницу, сушили. Сережа с
другими ребятами деревянными лопатами делали конусообразные терновые дорожки,
чтобы быстрее сохла пшеничка. Этот урожай повезут на элеватор в Новоаннинский. Припекало солнце,
пшеничная шелуха набивалась под
одежду, в волосы, щекотало ноздри. Сейчас бы выкупаться в Ванькином пруду, что
недалеко от коровника. Водица там чистая, манящая. Нужно мечтать до обеда, а уж
потом взрослые разрешат юным помощникам охладиться.
Отправляли
ребят и на полевой стан, где вовсю работали СТЗ. Штурвальный возьмет быков за
вожжи, подведет к бункеру, насыплет полный ход зерна и «зарулили» быками
подростки.
Высыхала пшеница на токах, источая тонкий
аромат хлеба. Засыпали ее в большие ящики-ходы
в 6 центнеров, наполняли строго по норме. Загружали ночью, а рано утром обычно
отправлялся хлебный обоз от колхоза имени М.А. Шолохова на Новоаннинский
элеватор. От количества поставленного зерна зависела, численность палочек в
табеле, что немаловажным было для хуторян-колхозников.
Между колхозами возникала
дружеская: конкуренция по поставке хлеба. Работали тыловчане под лозунгом: «Все
для фронта, все для победы!»
Рассказывал дедушка об их замечательной женщине-председателе
Митяшевой Татьяне Антоновне, несмотря на свой почти 60-ти летний возраст, она
умело организовала работу колхоза. Все было на учете, отлажено. За серьезность,
деловитость, излишнюю хлопотливость ее уважали земляки. Часто Татьяна Антоновна
забывала об отдыхе, еде. Все понимали:
работе у нее такая. Однажды, вернувшись с семинара из Новоаннинского поздно
вечером, проходя мимо одного домовладения, она увидела лежащих на земле больших
собак, но в темноте приняла их за телят. Тут же громко сделала замечание: « Господи,
кто же телят не загнал?» Как за родных переживала за земляков.
Чуждо было услышать от дедушки,
что раньше домовладения огораживали низким плетнем, или мирно жили без него.
Никто не боялся воров, друг другу не завидовали «по-черному», жили своим
хозяйством. А у кого коровка была, тот считался по- хуторскому зажиточным. Зато
делился молоком с теми, у кого
«кормилиц» в хозяйстве не водилось. Да и спички раньше настоящим богатством
считались. Смотрели с раннего утра, у кого появится огонек, шли туда за горящим
угольком. Домой несли в корце, дули, чтобы не погас.
Приходилось дедушке пасти
колхозных лошадей. А летом купаться всегда хочется, да и табун тоже не прочь
принять «ванну». Бывало, упадут коняги в воду, и давай взбрыкивать,
переворачиваться с боку на бок. Сережа заедет на любимом коне, а сам смеется.
Потешно все выглядело. С виду такие строптивые животные, но тут прямо
стригунки-жеребята шаловливые. В Подчумачевском девять хороших прудов - в любом
из них можно «искупать» лошадок. Животные просто «оживали» от такого
блаженства. Выйдут па берег, машут головами, иные сразу на траву прилягут.
Заливные дуга до покоса богаты травой, стрекочут кузнечики, гудят шмели.
Медвяно, нежно пахнет клевер, благоухает воробьиный горошек...
Доставалось мальчишке уходить со своими «подопечными» в
ночное. Сказанное дедушкой живо рисовало в моем воображении эпизод из рассказа С. Тургенева «Бежин луг», когда
деревенские мальчишки пасут коней и, сидя у костра в поле, рассказывают
интересные, но страшные истории. Случалось: нападали и волки. Однажды «зарезал»
серый: разбойник жеребенка из табуна, не сумел мальчишка защитить животное .
Его даже собирались наказать, как взрослого человека, но благодаря стараниям
хуторян, удалось отстоять маленького помощника. После того случая: возненавидел
Сережа волков: из-за их серого сородича ему едва тюремный срок не дали.
Но жизнь продолжалась. На хуторских полях, соседствующих с Амовскими, собирали колоски.
Пшеница-кубанка давала добрый урожай: крупные зерна, тугие усатые колосья.
Оставшуюся на полях стерню не жгли как сейчас. Оно и понятно: тогда газового
отопления не было, поэтому ее уносили с полей охапками и топили печи. Ребята и
взрослые так же собирали подсолнуховые высокие
стволины, чернобыль и тоже обогревали такой топкой скромные хуторские жилища.
По берегу Перевозинки сажали делянками
капусту. Вода рядом- поливать удобно.
По зиме, Серёжа с младшей сестрой Зиной при свете семилинейной
лампы пряли пряжу, сучили, вывязывали носки, варежки. Этим занимались
практически все хуторяне, отправлялись
теплые шерстяные вещи на фронт. С помощью
дровяных "угольков» подогревали пузатые самовары и пили чай с фруктовой
заваркой, мятой, лекарственными травами, сушеной малиной. Какой вкусный чай
получался! Ароматный , с чем Бог послал. Свекла красная завидные давала урожаи.
Ее и парили, и сушили, и
сырую ели.
Шло время . О разгроме немцев под
Сталинградом дедушка узнал по радио. Оно
имело в то время необычную форму- напоминало большую неглубокую тарелку. Оно
находилось в доме его родителей, моих предков: Спиридона Васильевича и
Дарьи Ивановны. Левитан громким голосом сообщил радостную весть.
На этом, конечно, не заканчивались дедушкины
воспоминания. Еще при жизни он показал мне медаль «За трудовую доблесть в годы
Великой Отечественной войны» , полученную им в 1946 году. Представляю себе, как
же приятно получить 15-ти
летнему парнишке серьезную награду, которую положено, как правило, вручать взрослым. Они,
вчерашние мальчишки, забияки и заводилы, знали цену настоящему ударному труду в
тылу. Велик вклад тыловчан в
победу на фронте.
Мне все
чаще вспоминается лицо дедушки с глубокими морщинами, брызнувшая в волосы седина, энергичные движения, реже спокойная покачивающаяся походка. Вспоминаю, как он достает из улья золотистую восковою
рамку, говорит: «Подержи». Беру, а сам немного боюсь пчел: кусают они
больновато, да волдыри появляются. Рамка тяжеловатая. А он, как ни в чем не бывало, продолжает: «Скоро мед
качать будем». Что и говорить: настоящий пчеловод! При этом он всегда советовался
с бабушкой, с которой прожил 47 лет, считая ее надежным семейным тылом.
Дедушка не ушел совсем: осталась его
мудрость, жизненные и нравственные уроки. Если хочу, чтобы уважали меня и мое мнение,
нужно самому научиться уважать людей, считаться с ними. Сам дедушка был
человеком, понимающим, терпеливым.
В тогдашнем юном черно-белом мире детского
максимализма я не сразу мог принять его принцип : отвечать добром на зло. Он
учил меня быть отзывчивым, помогать другим, достойно нести по жизни свой крест,
как бы тяжело не было.
Ах вернуть бы время вспять… И как жаль, что
я не успел сказать ему много
добрых слов,
пока он жил, пока чувствовал себя рядом с ним маленьким мальчиком. Так не
упустите же и вы время, сделайте это сегодня, так как в образах наших дедушек
и бабушек уходит прошлая эпоха.
Андрей Блазнин. г.Новоаннинский
Комментариев нет:
Отправить комментарий